Взгляд василиска - Страница 141

141

Идущему вторым «Асахи» повезло гораздо меньше. Пристреливаясь по «Микасе» русские броненосцы дали несколько залпов с перелетом и один из снарядов по счастливой случайности угодил ему в носовую оконечность, разбив при этом якорную лебедку и подняв пожар. Пока его тушили, дым и огонь мешали японским артиллеристам стрелять. Впрочем, серьезных повреждений он так же не получил, так что выйдя из прохода броненосец повернув вслед за флагманом сцепился в артиллерийской дуэли с «Пересветом».

Как это ни странно наиболее пострадал, идя по русским огнем третий японский броненосец «Сикисима». Возможно, дело было в том, что расстояние к тому времени сократилось, а может быть артиллеристы «Победы» и «Ретвизана» после утопления «Асамы» поймали кураж, но противник в короткое время получил четыре крупнокалиберных снаряда и почти десяток шестидюймовых. Один из них пронизал трубу японскому кораблю, значительно уменьшив тягу. Другой угодил в башню, заклинив ее.

Третий проломил броню каземата и разорвавшись, заставил детонировать складированные рядом с пушкой снаряды и заряды. Последовавшие за этим взрывы уничтожили и два соседних орудия, а вырвавшееся на свободу пламя казалось, испепелит весь броненосец. Тем не менее, и он вышел из опасного коридора, после чего обрушил всю мощь уцелевшей артиллерии на «Победу». По «Хатцусе» огонь вели уже только «Ретвизан» с «Цесаревичем» и добились на двоих одного единственного попадания. Более тихоходные «Полтава» и «Николай» совсем отстали, но тоже время от времени пытались достать японского концевого ведущего перестрелку с «Ретвизаном».

— Какой у нас ход? — мрачно спросил Иессен.

— Шестнадцать узлов, — тут же ответили ему, сверившись с лагом.

— Сейчас Того прибавит ход и начнет нас опережать.

— Надеюсь, мы успели нанести ему немало повреждений, — с надеждой в голосе высказался Черкасов. Я видел не менее трех крупнокалиберных попаданий.

— Надежда дело хорошее, но только не похоже чтобы японец сильно пострадал. Вон как жарит из всех стволов!

— Это так, — согласился с адмиралом великий князь, — вот только скорость прибавлять он отчего-то не торопится. Впрочем, в артиллерии у него и так и преимущество.

Действительно, у японских броненосцев главный калибр был калибром в двенадцать дюймов, против десяти на большинстве русских кораблей первого отряда и семь шестидюймовок в залпе против пяти. Не говоря уж о том, что они были лучше бронированы, а их комендоры лучше стреляли. В несколько лучшей ситуации был «Победа» ухитрившийся вывести носовую башню и половину шестидюймовок правого борта у своего соперника.

— А не слишком ли мы от Ухтомского оторвались? — проронил кто-то из офицеров.

— Князь то, как раз на «Цесаревиче» не отстал, — усмехнулся Алеша, а вот наши старички за колонной явно не поспевают.

— Все таки, а почему Того не прибавляет ход? — задумчиво спросил Иессен не обращая внимания на разговоры.

Причина этого выяснилась много позднее. Как оказалось, один из русских снарядов, опровергая известную поговорку, угодил в броневую плиту уже поврежденную «Севастополем». Будучи треснувшей, она не смогла противостоять новому удару судьбы и раскололась, причем изрядный кусок выпал в море, оставив вместо себя довольно большую пробоину. Так что теперь когда «Микаса» разгонялся, поднятая его форштевнем вода начинала поступать внутрь корпуса броненосца. Узнав об этом, японский адмирал был вынужден сбросить ход и противоборствующие эскадры шли практически с одной скоростью, обмениваясь друг с другом ударами. И тут русские моряки в который раз обратили внимание, что японские снаряды производя ужасные разрушения при попадании в небронированные части кораблей, совершенно беспомощны против защиты даже умеренной толщины.

После гибели адмирала Катаока, командование тремя уцелевшими броненосными крейсерами принял командир «Ниссин» — капитан первого ранга Такеноучи. Не желая оставаться праздным во время сражения, он попытался вернуться и взять колону русских броненосцев в два огня, но тут дорогу ему преградил отряд Рейценштейна. Недурно бронированные «Баян» и «Громобой» могли не бояться своего противника, и смело пошли на сближение, связав его боем. А бронепалубные крейсера, напротив, сначала держались в стороне, а затем, развив максимально возможный ход, ринулись вместе с миноносцами первого отряда в сторону Быдзево.

А в это время сильно избитый «Севастополь» входил на буксире в гавань Дальнего. Пожар на нем почти потушили, но все равно, исковерканные и закопченные борта показывали, насколько тяжело дался броненосцу этот бой. С берега за ним наблюдало немало любопытных глаз. Но если русские мастеровые, смотрели на покалеченный корабль с нескрываемой тревогой, то китайцы равнодушно или даже со злорадством. Среди последних был и господин Вонг нарядившийся на этот раз как средней руки торговец. Полюбовавшись на повреждения «Севастополя» и погадав о судьбе прочих русских кораблей, он собрался было идти домой, как к нему подошел оборванный китаец с грязной косой и подобострастно поклонившись, передал записку. Прочитав накарябанные на обрывке бумаги иероглифы, лжекитаец нахмурился и быстрыми шагами направился к дому Тифонтая. Оглядевшись перед калиткой и не заметив ничего подозрительного, Вонг вошел внутрь и скоро стоял перед купцом внимательно читавшего какую-то толстую книгу.

— У вас есть для меня новости? — обеспокоенно спросил он, погруженного в чтение Тифонтая.

141